Ученик смерти
Отчаяние демона
Демон сидел в обличии приятного молодого человека, строгий костюм дорогие туфли, солидные золотые часы, небрежно расстегнутый ворот рубахи. Напротив него, за столом устеленный газетой, поверх которой стояла начатая дорогая бутылка виски, сидела женщина неопределенного возраста. Ей с успехом могло быть как и двадцать, так и глубоко за пятьдесят.
Растянутая тельняшка спортивные штаны в разводах и сандали на босу ногу. Оплывшее лицо с нисходящим синяком. Руки ее тряслись, было видно, что она сильно нуждается в опохмелке.
Демон небрежно налил ей в стакан дорогого виски. И испытывающе посмотрел на женщину. Та взяв стакан двумя руками и поднеся к пересохшим губам, жадно выпила живительную жидкость. Демон подлил ещё полстакана и для разнообразия плеснул в свой. Он не любил это пойло, да и вообще относился равнодушно к любому алкоголю. Сделав глоток и дождавшись пока женщина осушит свой стакан, вопросительно поднял бровь.
В комнате заплакал ребенок, но захмелевшая мамаша не обратила на это никакого внимания. Демон ухмыльнулся.
— И так, мы в прошлый раз договорились что за сто пятьдесят тысяч долларов США. Ты готова передать свое дитя мне.
Неспешно начал демон. Женщина кивнула, и сообщила тому, что этого оглоеда что сейчас орет в соседней комнате он может забирать в любое время и чем быстрее тем лучше. Конечно при условии наличия денег и соответствующих бумаг, которые оградят ее от ментов.
— Конечно Валентина, я обо всем позаботился, вот деньги и договор.
Он выложил на стол бумажный пакет с деньгами и сверху файл с договором.
— Только вот ещё одно условие, договор, ну во всяком случае мой экземпляр, помимо росписи нужно будет ещё и оставить отпечаток пальца, но не чернилами, а твоей кровью.
Валентина выразила удивление такой просьбе.
— Понимаешь Валентин, мне тоже нужны гарантии что ты не побежишь к ментам и не накатаешь заяву, а твой отпечаток кровью будет доказательством что ты сама согласилась.
Демон как ему и положено врал, никакие доказательства ему были не нужны, а уж полицию, он боялся меньше всего на свете.
Ему было необходимо роспись кровью и правила позволяли ставить просто отпечаток. Женщина рассмеялась и подвинула свой стакан. Демон налил.
Валентина видимо для очистки совести, пустив пьяную слезу, спросила у гостя, действительно ли он позаботиться о её мальчике. Тот кивнул и протянул ручку с золотым пером.
Опрокинув в себя очередную порцию виски, она решительно взяла ручку в руку и даже не прочитав подписала оба договора. Демон достал иглу с серебряным шариком, и взял руку Валентины повернув ладонью вверх.
В комнате резко стало холодно, стены в доли секунд покрылись инеем, а стёкла окон морозным узором. Демон отпустил руку женщины и вскочил со стула. Вся его холеная самоуверенность перемешанная с чувством собственной безнаказанности, слетела в один миг. На лице появилось выражение откровенного ужаса.
От стены, словно из тени, в сторону стола с металлическим лязгом, шагнула высокая фигура в черном саване, капюшон которого полностью скрывал лицо.
— Ромарис, ты знаешь кто я?
Ровный спокойный мужской голос раздался из-под капюшона.
Лицо демона перекосило ещё больше и оно стало терять человеческое обличие.
Женщина, казалось, провалилась в небытие, полностью погрузившись в анабиоз, потеряв связь с действительностью. Ромарис попытался трансформироваться в боевую форму своей истинной сущности, хотя и понимал всю бесполезность этого действа.
Фигура в капюшоне сделала небрежный жест кистью руки, обтянутой в поданную перчатку, и демон рухнув на стул, прижался спиной к ободранной стене.
— Ромарис, ты знаешь кто я?
— Смерть. Ты пришел для, чего явился? Что тебе нужно?
— Я скажу один раз и больше повторять не стану. Ты мне порядком надоел Ромарис. Ты перешел все дозволенные грани бытия, опорочил все заповеди, каковыми бы они не являлись. И по сему ты вернёшься в свое царствие вечных мук и холода, и будешь там прибывать до тех времён, когда я тебе не позволю покинуть пределы обители твоей.
Следующий взмах кисти и демон охваченный пламенем исчез.
Смерть подошло к столу, и взяв договора спрятал за ворот. После прошел в комнату, где плакал младенец. Завернул его в полу плаща, посмотрел, проведя по лицу пальцами.
— Не волнуйся, теперь ты мой ученик. И имя твоё Силамор. Спи.
